Авир hарим цалуль ка-яин
Ве-реах ораним
Ниса бе-руах hа-арбаим
Им коль паамоним
У-в-тардемат илан ва-эвен
Швуя ба-халома
hа-ир ашер бадад йошевет
У-ве-либа хома

Йерушалаим шель заhав
Ве-шель нэхошет ве-шель ор
hало лехоль шираих
ани кинор

Эйха йавшу борот hа-маим,
Кикар hа-шук рейка,
Ве-эйн покед эт hар hа-баит
Ба-ир hа-атика.
У-в-меарот ашер ба-сэла
Меялелот рухот,
Ве-эйн йоред эль Ям hа-мэлах
Бе-дэрех Йерихо.

Ах бэ-вои hа-йом лашир лах
Ве-лах ликшор ктарим
Катонти ми-цеир банаих
У-мэ-ахрон hа-мшорерим.
Ки шмех цорев эт hа-сфатаим
Кэ-нешикат сараф
Им эшкахех Йерушалаим
Ашер кула заhав…

Хазарну эль борот hа-маим
Ла-шук ве-ла-кикар,
Шофар коре бе-hар hа-баит
Ба-ир hа-атика.
У-в-меарот ашер ба-сэла
Альфей шмашот зорхот.
Нашув неред эль Ям hа-мэлах
Бе-дэрех Йерихо! 

-----------------------------------------

Горный воздух чист как вино,
и запах сосен
разносится ветром в сумерках
со звуком колоколов.
И во сне из дерева и камня,
закованный в свой сон —
Город, который сидит одиноко,
и в его сердце — стена. 

Иерусалим из золота,
из меди и света,
Не правда ли я — скрипка для всех твоих песен.
Иерусалим из золота,
из меди и света,
Не правда ли я — скрипка для всех твоих песен. 

Вот высохли твои колодцы,
и опустела базарная площадь,
И никто не посещает Храмовую Гору
в Старом городе.
И в горных пещерах
воют ветры,
И никто не направляется к Мёртвому морю
по Иерихонской дороге. 

Но, придя сегодня воспеть тебя
и надеть на тебя твою корону,
Я стал самым малым из юных детей твоих
и последним из поэтов.
Потому что твоё имя обжигает губы,
как поцелуй серафима
Если я забуду тебя, Иерусалим,
который весь — золото… 

Вернулись мы к твоим колодцам,
на площадь и базар,
Шофар звучит на Храмовой горе
в Старом городе.
И в горных пещерах
сияют тысячи солнц.
И вновь мы спустимся к Мёртвому морю
по Иерихонской дороге!