Девять с половиной грамм свинца и двадцать латуни
На всего лишь один снаряд, на одну пулю.
Отливка, формовка, фриз, блиц контроль.
Один патрон узнает скоро свою роль:
Быть за добро или пронзать мирных,
Убивать неверных либо невинных.
Хотя какая разница, пуле по барабану,
Кто стреляет из винтовки, а кто дышит на ладан.
Ну ладно, путь не близок, мерцает гильза,
Чьи-то лица вскрывают в чём-то убедиться.
Близится конец, мотор заглох, всё рассыпают,
Ломают ящики, по рожкам патроны втыкают.
Вникая в проникновенную речь командира,
Идут хозяева винтовок в штурм с идеей мира.
Атака без предупреждения, будь то враг иль население,
В глухом селении солдатов семеро.
Сухой полдень, песок и ветер, саманный дом,
АК на взводе, тот самый патрон в нём.
Крики, плач, сын прячет за спиной мать.
Звучит хлопок, на её лице багровая рябь.

Смерть человека – горе, сотен – статистика.
Пули были разрывными – гласит баллистика.
Листьями засыпало всё, что осталось от них,
Останки обернулись списками чисел сухих.

Пацан, хули, молодой, полез на рожон,
Пуля разнесла рот, мир закрутился, как аттракцион.
Удар остатками затылка об бетон,
Голову свернуло на бок, свой видит батальон.
Но не в пацане суть, он – статистика войны,
И что не поглотит земля, после сожрут вороны.
Мать вряд ли опознает, когда у сына нет лица,
И лишь глаза, всё остальное снёс заряд свинца.
Они видят отчий дом, штурмовиков, триколор,
Как творят мир, нарушив договор.
Лысым псинам приказали не проглатывать бром,
И теперь сестёр раздевают на полу сыром.
Врагов не хоронят, перемалывают танками,
Жрут водку за победу, глумятся над останками.
Это, я уверен, не покажет Останкино,
А нашего героя выворачивает наизнанку.
Голову расплющило, и глаза не видели,
Как миротворцы прикончили родителей.
Очередью отца, одной пулей мать,
Нет лица, нет глаз и некому опознавать.

Смерть человека – горе, сотен – статистика.
Пули были разрывными – гласит баллистика.
Листьями засыпало всё, что осталось от них,
Останки обернулись списками чисел сухих.