Я помню вечер новогодний, кружился снег, все как всегда,
Мы шли домой, и в подворотне я целовал тебя любя
Вот твой подъезд многоэтажки, я до дверей тебя довел,
Но за спиной вдруг чей-то голос: "Ты че пришел сюда, козел?! "
Я обернулся: трое в кепках. "Быдловка" - понял я, ну что ж.
"Привет ребята, с Новым Годом" - в кармане наготове нож.
Сказал я - Все братва, бывайте, мол меня ждут, пора идти...
Но перекрыт был плотно выход, так было просто не пройти.
Чуть позже вышел из подъезда, нож вытер и пошел домой,
Остались парни на площадке порезанны моей рукой,
С утра цветы купил - и к Ленке, но вдруг в подъезде - руки к стенке!
Вот тут я понял - просчитался, и тот, что крепче - жив остался.

А помнишь, Ленка, ты мою любовь,
Пацаны завидовали мне,
Помнишь, целовались мы с тобой,
Да мы с тобой,
На скрипучей старенькой скамье.

Да, к Ленке рано я поднялся, кричу: "Подъездом обознался! "
Но [bad word] с улыбкой на лице сказал - расскажешь на суде.
Я на суде его увидел, того, чью кровь с ножа обтер,
Сидел с улыбкой он ехидной, отец его был прокурор.
Да, постарался он на славу меня упрятать в лагеря,
Теперь сижу на жестких нарах, проходит молодость моя.
И Ленка мне уже не пишет - проходит, видно, и любовь,
Мне пацаны маляву пишут, что скоро свадьба у нее...

А помнишь, Ленка, ты мою любовь,
Пацаны завидовали мне,
Помнишь, целовались мы с тобой,
Да мы с тобой,
На скрипучей старенькой скамье.

Прошло полгода, и на свиданку, как обещали пацаны
Витек с Серегой утром ранним от мамки дачку привезли.
Пожали мы друг другу руки. Как мать? Как там она одна?
Как Ленка? Муж не обижает? Ну как там у нее дела?
- Дела, браток, у прокурора, а прокурорский сын ей муж.
Мне стало больно, грудь сдавило, я вспомнил тот кровавый нож,
Я вспомнил, как стоял у стенки, цветы валялись на полу,
Потом был суд, вагон в решетках, он тихо вез меня в тюрьму.