а я влюбился в свою дочь, и каждой ночью
перепиливаю вены магистрали двоеточиями.
предначертанность корчиться на обочине
для отцов искалеченных беспочвенностью
электросчетчиков не оплачены квитанции.
они скалят зубы-скалы, танцы нескалярные
на комсомольской. в глубине станции.
я помню до сих пор каждую дозу вас во фрустрации.
теперь в пространстве, где странствующие инвалиды
сами себе отрезают пальцы вывихнутые,
и дарят их в обертках бархатных незнакомкам
в обмен на диаметр переживаний комнатных.
что через пару дней буквально будут скормлены
неисправному декодеру, в попытках перелома
врезанного глубоко в видеопленку кода,
переполненного формулой невыполнимости абортов. 
необратимо этот город станет героем.
из каждого окна с хрусталиками роями
роняет вверх, на картинки картонные
республики полуоткрытые и никем не понятые.
тонем мы тоннами, словно во снах стонем.
по эстакадам. по нейтральным доменам.
в ваннах восковых затоплены, ко дну плотно
прижаты. на фоне слов, словно на листовках.
а магистрали смотрят на нас с плакатов,
в беспросветных миднайтах протекают
байтами по проводам, бантами по надменному,
доминантами по домофонам наших стен.
стекают по стеклу в системы чашек кофейных
по стенкам нервов в фарфоровом отчаянии
отойдите от причала. чайки в пене, жаль.
а мы столь рецессивны в граде переменных.

магистрали стратосферы за стеклом
отражаются дублированным стереозвуком.
в прямом эфире, для тех кто верит
магистрали бьются в истериках.