В пустыне мрачной я влачился,
            И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сны

Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И их наполнил шум и звон:

И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И дольней лозы прозябанье
И гад морских подводный ход,

           И он к устам моим приник,
           И вырвал грешный мой язык,
                  И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.

И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Востань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
Глаголом жги сердца людей,
И, обходи моря и земли"