Я изничтожен моим знакомым кляузным
И был испорчен, хоть и родился наливным.
В моей семье родной давно царит матриархат.
Эти рутинные цепи… Я их раб!

Мою святую обитель давно не посещало вдохновенье,
После прихода домой, вновь участилось сердцебиение.
Вновь астения заменит мою целеустремлённость
И разрушает мои мечты и к счастью склонность.
Контрамарка всегда в кармане на трагедию,
Где в главной роли я спою вам исповедь последнюю!
Не копирую образы чужие, не пессимистичного настроя,
Ломаю общественного устройства хаотичный строй я.

Вам открою третий путь этой сковывающей дихотомии,
Постепенно улавливаю суть, отчего у меня тахикардия.
Сердце с трудом выдерживает этот ритм бешенный,
Но найду в себе силы, не назовёте меня повешенным.
Иногда мне хочется рассечь его голову клюшкой,
Так, чтобы кровь лилась рекой с его макушки,
Однако агрессии и гнева костёр уже потушен,
Я не наполнен яростью, своим принципам послушен.
Постоянные обвинения, упрёки, оскорбления, 
Но хватает всегда на эти низости терпения.
Говорят, что я странный - да я не похож на вас:
Я – фильм – загадка, я – Облачный Атлас.

Припев.

Я изничтожен моим знакомым кляузным
И был испорчен, хоть и родился наливным.
В моей семье родной давно царит матриархат.
Эти рутинные цепи… Я их раб!

Вся моя короткая жизнь – полоса препятствий,
Трудные этапы – время вглубь сознания странствий.
Пустословие – любимое занятие обеих сторон.
На голове морального урода не счесть корон.
Резиновые дни: на мне рутинные оковы,
Одинаковы они: повторяются снова и снова.
Моя среда обитания – Авгиевы конюшни,
Бывает, что зол, но внутри я добродушен.

Припев.