Мой художник-сон, хлопнув дверью ресниц,
Расплескал по небу свой ультрамарин
И, разбавив тон его стаями птиц,
Подбросил им в круг золотой апельсин,
Хоть и был у него он лишь один.

Вдруг захочется петь: белый свет – под орех,
Занавесит окно медом черный карбид,
Да не заштопав прорех, чтоб не очень темно,
И чтобы видеть, как светел его апельсин
Миллионами звезд половин…

Только как его спросить:
Чья это земля, если всё вокруг – я?
Где же будут жить все мои друзья?
Ты нарисуй мне счастливый город,
Где все смеются, цветы и песни.
Ты нарисуй мне, а я построю.
А я построю его на том же месте,
На том же месте, на том же месте, на том же месте.

– Пусть наутро твой дом станет светлым дворцом, –
Тихо молвил Творец, бросив кисти в кувшин, –
А как выйдешь во двор, не забудь про лицо,
И про то, что горит, отражаясь над ним,
Вечный дар – золотой апельсин.

Только как его спросить:
Чья это земля, если всё вокруг – я?
Где же будут жить все мои друзья?
Ты нарисуй мне счастливый город,
Где все смеются, цветы и песни.
Ты нарисуй мне, а я построю.
А я построю его на том же месте,
На том же месте, на том же месте, на том же месте.

Город, счастливый город,
Ты нарисуй мне, ты нарисуй мне.