Суматоха, неразбериха тут...
Родина, ёба, любовь до гроба, опа-опана
Всегда проще найти виноватого,
Если кто-то там папа и бабло на лапе.
Я выпил чуток, Dani порядочно хапнул,
И вот тут теперь такие расклады.
2004-й, зима, Марьино.
Новый Год, как вроде, и всё нормально.
Ребята провожают девочек до дома.
По парку до дома, по ночному району.
По снегу, усыпанному серпантином,
Цветным в изобилии, тут такая картина:
Впереди бритых четверо, бля, бритых четверо.
Пиздец, замес нелепый.
Чёто ляпнули тёлкам, по ходу неприличное.
Один послал их нахуй, его стали пиздить
Ногами и бутылками, 
Пока его дружки курили в сторонке,
Курят по ходу тонкие.
Там уже лезла заступаться сестра его, 
Её тоже пиздили, ну так за компанию.
Уже снег алый, у кого-то выпадает нож
И он машет им, цепляя чей-то живот.
Расследование потом шло где-то два года,
Один из уродов скончался от потери крови.
Ну там батя - [bad word] серъезный, то ли ФСБ-шник
Жертве дали пять, а хотели десять.
Что я здесь забыл, чтобы остаться надолго
В стране мусоров или клоунов в погонах.
Там, где так часто правда может выйти боком,
Любишь Родину, сука, люби ее законы.

Dani:
Я никогда не забуду, как друг уехал на восемь
Замуты с 228, это была осень.
Хотелось хорошо жить и пудрить носик, 
И конечно, он не ожидал, что машину подбросит.
Я говорил ему: найди себе работу,
Но он продавал, сука, даже ночами как робот.
Не спал сутками, слишком много светился
С девушкой между мутками, на ней бы он женился,
Если бы только не эти триста с чем-то.
Я помню, как он ночью обсуждал это с кем-то.
С утра мне позвонили и попросили подъехать,
Что Андрея приняли, я спросоня не въехал.
И вот я уже у отделения милиции, 
Теперь это полиция, но не менялись лица.
Я пришел к ним сам, и мне это не снится
Сейчас мне вынесут мозг, но я успел убиться.
И слава Богу, ведь если бы не это состояние, 
Я бы наврядли обратил на камеру внимание.
Если бы запись не стерлась, то дали бы больше.
Был бы другой финал, не восемь, а дольше.