Bien sûr, ce n'est pas la Seine, 
Ce n'est pas le bois de Vincennes, 
Mais c'est bien joli tout de même, 
Göttingen, à Göttingen. 

Pas de quais et pas de rengaines 
Qui se lamentent et qui se traînent, 
Mais l'amour y fleurit quand même, 
Göttingen, à Göttingen. 

Ils savent mieux que nous, je pense, 
L'histoire de nos rois de France, 
Herman, Peter, Helga et Hans, 
Göttingen. 

Et que personne ne s'offense, 
Mais les contes de notre enfance, 
"Il était une [bad word] 
Göttingen. 

Bien sûr nous, nous avons la Seine 
Et puis notre bois de Vincennes, 
Mais Dieu que les roses sont belles 
Göttingen, à Göttingen. 

Nous, nous avons nos matins blêmes 
Et l'âme grise de Verlaine, 
Eux c'est la mélancolie même, 
Göttingen, à Göttingen. 

Quand ils ne savent rien nous dire, 
Ils restent là à nous sourire 
Mais nous [bad word] quand même, 
Les enfants blonds de Göttingen. 

Et tant pis pour ceux qui s'étonnent 
Et que les autres me pardonnent, 
Mais les enfants ce sont les mêmes, 
Paris ou à Göttingen. 

O faites que jamais ne revienne 
Le temps du sang et de la haine 
Car il y a des gens que j'aime, 
Göttingen, à Göttingen. 

Et lorsque sonnerait l'alarme, 
S'il fallait reprendre les armes, 
Mon cœur verserait une larme 
Pour Göttingen, pour Göttingen. 

Mais c'est bien joli tout de même, 
Göttingen, à Göttingen. 

Et lorsque sonnerait l'alarme, 
S'il fallait reprendre les armes, 
Mon cœur verserait une larme 
Pour Göttingen, pour Göttingen.
 Конечно, не течет там Сена, 
Там нет Булони и Венсена, 
Но всё равно красив безмерно 
Старинный город Гёттинген. 

Здесь на вокзалах не рыдают 
И песни душу не терзают, 
Но всё ж любовь тут расцветает… 
О сладкий плен, о Гёттинген! 

А память Хельги или Фрица 
Не даст истории забыться: 
Французских королей, мне мнится, 
Знают подчас получше нас. 

Здесь обрели объем и краски 
Родные всем нам с детства сказки – 
Такие подарил подсказки 
Нам Гёттинген. 

Конечно, нам милее Сена, 
Леса Булони и Венсена, 
Но дивны розы Гёттингена, 
И им веков не страшен тлен. 

У нас есть бледные рассветы, 
Верлен, в печаль свою одетый, 
Но грусть сама – конечно, это 
Ты, Гёттинген! 

Улыбкой нас встречают дети, 
Они молчат, но взгляд их светел. 
Без слов понятен всем на свете 
Язык детей. 

Поймут все поздно или рано, 
Хотя иным оно и странно: 
Различий в детях нет ни грамма, 
Будь то Париж иль Гёттинген. 

О, пусть к нам не вернется время, 
Что примет ненависти бремя, 
Ведь мной любимо это племя, 
Что населяет Гёттинген. 

А грянет колокол набатный 
И будут звать на подвиг ратный, 
Заплачу я: мне непонятно, 
Зачем стрелять нам в Гёттинген. 

…Вернусь, вернусь я непременно 
В прекрасный город Гёттинген. 

А грянет колокол набатный 
И будут звать на подвиг ратный, 
Заплачу я: мне непонятно, 
Зачем стрелять нам в Гёттинген.

Конечно, здесь течёт не Сена, 
И этот лес — не лес Венсенна, 
Но дорогие взору сцены 
Мне дарит город Гёттинген. 

Пусть не согреться нам с тобою 
Парижской песенкой простою, 
Однако нежною любовью 
Благоухает Гёттинген. 

Им лучше нас знакомы лики 
Французских королей великих, 
Их знают Герман, Эльга, Питер 
И... Гёттинген. 

И никуда уже не деться... 
Ведь сказки из любого детства 
Берут начало здесь, из сердца... 
О, Гёттинген! 

А там, в Париже — наша Сена, 
Шумит листвою лес Венсенна... 
Но, Господи, как совершенны 
Здесь твои розы, Гёттинген.