Сон,
Мне вновь приснился сон,
В котором я висел, как будто оптимист,
Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд,
Что будет через год, а чего никогда не будет.

Мир,
Бесцветный серый мир,
Который весь внутри, который весь в мозгах,
Что лезут из ушей и рвутся на куски,
Чтоб память разбрелась погулять, погулять по стуже.

Снег,
Который год уж снег.
Над Родиной моей нависла чья-то тень.
И есть у ней враги. Сказали, главный я,
А после будешь ты, а за тобой ещё придут отряды.

Вонь,
Всё та же злая вонь, –
И нечем подышать, и нечем удивить.
Двух зайцев не поймать – их можно застрелить:
Подарки будут ждать, а именины будут продолжаться.

Во имя радости праздных, 
Во имя хвори больных,
Во имя отсутствия тех, кого нет
Разрешите всеобщий 
Бищара-рай! 

Смех,
Полночный мокрый смех
В прозрачной тишине запачканных больниц.
Спасительный укол прикажет долго жить.
На мокрой простыне видны следы вчерашних ожиданий.

Страх,
Привычный с детства страх,
Колючий, словно жизнь, приятный, будто смерть.
Оправданные сны, стеклянные глаза,
Последние минуты громыхают ужасом столетий.

Миг,
Застывший вечный миг.
Очередной святой с пробитой головой.
Струится кровь с виска подобно молоку,
Что добровольно вытекает вон из материнской сиськи.

Стыд.
Познавшим этот стыд 
Позвольте умереть смешно и навсегда.
Последние стихи вгрызались в пустоту,
Я весело висел и наблюдал за тем, как всё прекрасно.

Во имя радости праздных, 
Во имя хвори больных,
Во имя отсутствия тех, кого нет
Разрешите всеобщий 
Бищара-рай! 

Сон,
Мне вновь приснился сон,
В котором я висел, как будто оптимист,
Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд,
Что будет через год, а чего никогда не будет.