В углу губ папироска подрагивала,
Он до весны пил, нам, счастливым, назло.
Вся честная пивная понять не могла,
От чего его так развезло.

Это душу не жизнь искалечила,
Не с обиды, братишка, я пью.
Я искал в этом городе женщину,
Ту единственную свою.

Я искал в этом городе женщину,
Ту единственную свою.

Поначалу наверное молод был,
Много было сам знаешь чего.
Были встречи и были проводы,
Не хватало всегда одного.

От судьбы получая затрещины,
Вот он я, сам не свой, на своём стою.
Я ищу в этом городе женщину,
Ту единственную свою.

Я ищу в этом городе женщину,
Ту единственную свою.

Даже тени обрыдлой тоски не нашел,
Когда вывернул наизнанку нутро.
Пустота такая, что нехорошо,
Словно зря сорок лет прошло.

Как яйцо в руке раздавил стакан
И провел всей ладонью в стекле до крови.
По лицу моему чуешь, какой обман
В тех, которые не свои.

И от всей души на весь зал заржал,
Так, что скулы чужим от обиды свело.
Каждый биться желал, потому что не знал,
От чего его так развезло.

Я уже любой настоящей рад,
С мясом рву лады, режься в кровь струна.
Понимаешь, брат, ты всё понимаешь, брат,
Без своих нам здесь всем хана.

Понимаешь, брат, ты всё понимаешь, брат,
Без своих нам здесь всем хана.

Подожди, он скамью отстранил и встал.
Заплатил, отвернувшись, меня за плечо потрепал
И побрел, как домой, на ближайший вокзал,
Будто верный маршрут не знал.

Что-то стало, как ком поперек души,
Вдруг мне некуда стало спешить.
Шаг от пропасти до таких вершин,
Что опять захотелось жить.

Я хотел окликнуть его, догнать,
Чтобы верный спросить маршрут.
Женщин тех, что хотят и умеют ждать,
Тех, которые ищут и пьют.

От судьбы получая затрещины
Вот он, я сам не свой, на своём стою.
Я ищу в этом городе женщину,
Ту единственную свою.

Я ищу в этом городе женщину,
Ту единственную свою.