сейчас сижу – в сухое полотенце
завёрнутое маленькое тельце
или в цветочном чёрном платьице
разглаживаю складки пальцами
и думаю решила же почти
как буду медленно и скупо остывать
и каждый будет так учтив
что не заметит как пылает голова
и как я улыбаюсь тяжело дыша
внутри почуяв вечности удары
ничем стараясь им не помешать
как будто каждый мне отмерен и подарен

я покачнувшееся здание
обломки белой стенки кафельной
но мысль как шмель жужжит в сознании
как мне? ну как поцеловать тебя?
когда истлела истекла на треть
когда уже почти решила умереть
когда неумолимый стрелки бег
меня роняет как господь свой снег
на землю оземь в глубину зрачка
как прочь летит гранатная чека
так падаю и разлетаюсь вдрызг
но неожиданно уже не вниз
а в белые тугие небеса
как в простыни как в ясные леса
развязаны узлы и пояса
разорвана упругая леса
и серебрится жестяная чешуя

я рыба я рыбак я раб
себя на мелкие клочочки разодрав
и не дойдя до сути замолчу
к невидимому прислонясь плечу
горячечным и гордым лбом
то будет мой любимый дом
и небосвод обетованный
мне ни обедов ни обетов данных
не нужно вся нужда уже
в той нежности какой обжечь
успела нас сосновая весна
всем разумом привычным над
горят слова подбрось ещё в костёр
я отворяю всю себя как порт
для самых долгожданных кораблей
твоих ладоней смуглых будь смелей
тем я целее тем живее сны
мы вписаны в ладони не отмыть
и не отнять друг друга. грудь к груди
тесней – и сердце застучит вдвойне
пусть по воде расходятся круги
нас сокровенней тайны в мире нет

моя? моя. твоя? твоя.