Вскрываются вены весны 
И грязь льется ручьем.
Мы не делим на чья и чье,
И пусть буквенным холстам
Не хватает линий,
Однажды это взорвется, как бомба,
А раз так, ты вспомнишь, 
Кто соединял красный и синий.

Пока плечистый город укутывается белым,
А небо на кроны елей нахлобучивает облака, 
Добро в своих тонких варикозных руках
Держит горшочек с герберами. 
Последний ржаво-красный трамвай прячется в депо.
Здесь не место для колких сентенций, 
Ты искал смысл в этих стихах,
Но до сих пор
Не нашел.

Ты искал с закрытым сердцем.

Я достал самое главное из сусеков, 
Спроси, что я видел во тьме,
Где и с кем был, что нового наколол, 
Я обнимаю тебя так крепко,
Но привыкаю любить всех
И не любить никого.

Мы не устанем по паркам бегать,
Серфинговать на метро, греть ладони
И любить каждый миг, 
Этот дядька на твоих джейпегах,
Сквозь года напомнит,
Как важно оставаться детьми.

Вскрываются вены весны 
И грязь льется ручьем.
Мы не делим на чья и чье,
И костлявыми спинами 
Неспроста падаем
Не на татами. 
Однажды это взорвется, как бомба
А раз так, ты вспомнишь, 
Кто ставил таймер.

Земля покрыта лужами да сединой
И где-то солнце, лапищами расталкивая 
Сосновый лес, зарывается глубже
На дно.

Я говорю с Богом о разном,
Но всегда прошу об одном:
Дай сил всем моим кровным
И доведи нас до нужного берега.

Это осознанный выбор, я просто прошу, 
Будет возможность – проводи,
Ведь если я сегодня сквозь гомон и шум 
Иду на вокзал, значит где-то еще 

Не заложен заряд,
Еще не проведен фитиль.