Одиночество уже не гнетет.
Слишком больно, чтоб испытывать боль.
Одиночество уже не спасет,
Мои раны не залечит никто.
Если я повернусь к вам спиной
И уйду из мира этого прочь,
Может, вспомнит кто-нибудь голос мой,
На лице моем дорожки от слез.

Какая жалость (я им всем покажу)
Она могла быть такой
Красивой и стройной (то чего они видеть не хотят)
Могла быть такой
Богатой и умной (когда я перестану держаться)
Могла быть такой
Любимой и славной (они наконец заметят меня)
Она могла быть такой,
Если бы крепче держалась (если я просто разожму пальцы)

Слишком много голосов,
Только мой молчит.
Слишком громко, чтобы услышать,
Как сердце кричит.
Если вечность меня позовет,
Я сожгу за собой все мосты.
Распахнут ли они свои рты,
Глядя на мой последний... полет?

Вера на душу не ложиться, как снег,
За нее придется боль перетерпеть.
Вера при тебе не навек,
Приучайся о ней не жалеть...
Если я посмотрю своей вере в глаза,
Хлынут слезы из глаз, словно реки весной,
И однажды я сумею сказать:
"Жизнь моя останься со мной".

Какая жалость (я им всем покажу)
Она могла быть такой
Красивой и стройной (то чего они видеть не хотят)
Могла быть такой
Богатой и умной (когда я перестану держаться)
Могла быть такой
Любимой и славной (они наконец заметят меня)
Она могла быть такой,
Если бы крепче держалась (если я просто разожму пальцы)

Слишком много голосов,
Только мой молчит.
Слишком громко, чтобы услышать,
Как сердце кричит.
Если вечность меня позовет,
Я сожгу за собой все мосты.
Распахнут ли они свои рты,
Глядя на мой последний... полет?