В Кейптаунском порту с какао на борту
"Жанетта" поправляла такелаж.
Но прежде чем уйти в далёкие пути,
На берег был отпущен экипаж.
Идут сутулятся, вливаясь в улицы,
И клёши новые ласкает бриз.
Они идут туда, где весело всегда,
Где люди объясняются без слов,
Где всё повенчано с вином и женщиной
И страсти бурные волнуют кровь.

В ту ночь ворвался в порт французский теплоход,
Облитый серебром прожекторов.
По трапу перешли и на берег сошли
Четырнадцать французских моряков.
И лишь настал рассвет, вошли в таверну "Кэт"
Четырнадцать французских моряков.
Навстречу им портье, и несколько портьер
Откинулись, впуская моряков.
- Привет, красавицы, вы все нам нравитесь,
Во имя Франции любите нас!

И только лишь вошли в таверну моряки,
Навстречу им поднялся будто шквал.
Один гигант француз, по имени Медус,
Собрался было склянки отбивать.
Но спор в Кейптауне решает браунинг,
И на пол грохнулся гигант француз.
И, кортики достав, забыв морской устав,
Дрались они, как тысяча чертей.
И клёши порваны, тельняшки сорваны,
И грудь могучую омыла кровь.

В Кейптаунском порту с какао на борту
"Жанетта" набирала экипаж.
Но не взойдут на борт и не вернутся в порт
Четырнадцать французских моряков.
Не быть им в плаванье, в далёком плаванье
И тихой гавани им не видать.
Уйдут суда без них, безмолвных и чужих.
Не будет бриз ласкать тех моряков.