Сын, я не достану до неба,
Ведь мы способны летать лишь неумело.
Сердце на разгоне
Отдает тепло рваными нотами боль.
Призови меня к себе
И я в минуты флипа
Буду катать тебя по реке.
Прочитай по губам про меня та.
Ассаи - сотканный зимнего дня.
Нева несла тёмные воды,
Наши мечты и танцы гонора.
Кто-то был рядом с нами
Дышал в спину, перебирая губами.
Дождь смой старые ноты
И всё нелепое до первой стопки.
Крылья, ноги, хвост, свет галогена
Яркий до боли, мой Бог!

Орион сто двадцать две.
Мы уходим ближе к Земле.
Проснись. Плёнками созданы дни
Тёмными кадрами - ты!

Эти минуты пыль, эти глаза гранит
Боль в имени - ты.
Я рисовал на запотевших стёклах
Сто двадцать две в этой комнате.
Я видел берега, там где мёртвый лес
И кто-то в трюме шептал: "Боли нет..."
И нас нет отец,
Поверь звездам я на года.
Испугай нашатырём на вате.
Это, как глаза закрывают сзади
И так бегло, где-то на дне
Между строк сто двадцать две.
Верь, сквозь годы,
Мы пронесём холод Ориона
И мы увидим смерть, открыв глаза,
Алыми звездами февраля.

Орион сто двадцать две.
Мы уходим ближе к Земле.
Проснись. Плёнками созданы дни
Тёмными кадрами - ты!