Это очень неособенное письмо моё. 
Я долго решался его написать, сжимался в кулак, чтобы выдать пару банальных строк, пришёл к выводу: я законченное дурачьё. Ноя вовремя плачу за жильё, и вообщем-то, стоит меня послушать.
Ну так вот, уважаемый Бог, если бы был отец мой жив, я бы написал ему письмо и начал бы как-то так: "Пап, у меня за стенкой вчера поселился Бог и велел мне срочно влюбиться..." Бог, уважаемый Бог, я несколько раз пятнами разливал чернила на письменный стол, громко пел, холостыми стрелял в висок, потолок рушился; я ругался на стариков, не любил детей и не счёл за долг расписаться в бумагах за всё; я играл в войну, пил на брудершафт с тишиной, не морщился, не закусывал, не слизывал с чужого тела белоснежную соль, не пускал в ход кулак, не делил смельчаков...
Подытожу: мне 23 почти, я дьявольски одинок. По утрам пью апельсиновый сок, глажу рубашки сам и щелчком выбиваю окурок в пол. Дорогой, уважаемый Бог, мне неважно, иногда даже очень нехорошо. Я не плачу в рукав и не казню врагов наугад, не ношу фрак, не пишу хороших стихов, но много часов подряд жду важных твоих звонков. Да, мне живётся отлично, я словно в раю, в одиноком раю автострад. Я отчаянный выскочка, я злой крокодил, отсыревший песок, уходя - ухожу навсегда. Дорогой, препрекрасный Бог, не дозвониться четвёртый день. Какой-то голос женский воркует: "Здравствуйте, вы позвонили в приёмную Иисуса. В данный момент Бог занят или временно недоступен. Try to be happy in your next life." Вероятно, снова в аду пожары, а в раю штиль. И я отвечаю ей шёпотом в трубку: "Попроси отца моего, пусть перезвонит."