Больше времени нет, жизнь утекает сквозь пальцы, 
Льется призрачный свет, злой, мятежный скиталец. 
Дети больше не спят и не ждут никого. 
Ночь оставила ад, солнце еще не взошло. 
Только серый рассвет не несет в себе фальши. 
Старый белый скелет, он знает, что будет дальше. 
Чернота, пустота – вокруг меня все мертво… 
Немота, глухота – не осталось во мне НИЧЕГО! Ничего! Ничего!...
Тебя так долго убивают, но тебе всё равно. 

Твоя мораль растяжима, как презерватив: 
Я мог бы взять тебя сзади, лишь сперва заплатив! 
Да, ты взрывоопасна, как вагон гексогена, 
Но никто и никогда не найдет твои вены. 
Мы – ответ на твой немой вопрос, 
Тот самый запах, что бьет в твой ебаный нос! 
Аллергия на пошлость, воплощенный протест, 
Персональные боги на один общий крест. 
Ты ломаешь голову, а мне все равно. 
Я смотрю тебе в глаза, но вижу только свой ад. 
Я успел подняться вверх, упасть на самое дно, 
И взорвать в тебе уже миллионы гранат. 
Возьми нож и выпусти мои кишки наружу, 
Ты увидишь, сколько во мне дерьма! 
Но ты сама знаешь, что я затем уже нужен, 
Чтобы отражать, быть зеркалом для тебя! 
Пью радость литрами, а захлебываюсь кровью. 
На зеркале надпись: «Другие не лучше». 
Разражаемся смехом, как неистовой вонью, 
Но все-таки ищем ощущений покруче. 
Закрой окно – закончи мою жизнь. 
Я виртуален, но так тебе необходим. 
Вглядись в меня – там ты, на дне моей души! 
Я безобразен, но именно таким необходим. 

Это комната смеха, 
Вместо стен зеркала. 
Смотри на себя и смейся, 
Смотри на себя и плачь. 
В этой комнате света 
Ты так долго спала. 
Я разбудил тебя, 
Я пришел, твой палач. 
В этой комнате смехом 
Дети бьют зеркала. 
Я разбудил тебя, 
Ты так долго спала.