Дышит апрелем

ветер с боков,

а здесь до капелей

еще далеко.

На тысячу верст

не встретишь души.

Лежит Пустозерск

в безлюдной глуши.

Здесь путь многотрудный

сквозь мерзлую тишь.

Здесь месяц над тундрой

висит, как бердыш.

Вдали от селений

забор и нора.

Здесь собственной тени —

и то будешь рад,

стенаниям волка

и смеху сыча.

А где-то ведь Волга

в весенних лучах!

Родное Григорово

в душистом цвету.

Деды у заборов

корзины плетут.

Земля дышит паром,

блестит небосвод.

У церковки старой

нарядный народ.

В солнечных бликах

сады и трава.

Памятью никнет

его голова.

С прерывистым стоном

он вспомнил опять

у старой иконы

склоненную мать,

платочек и прядку,

лампадку в ночи,

скамейку и кадку,

сверчка на печи.

Далекие дали,

часовенный звон.

Кувшинки качались

в пруду золотом.