На верёвке птаха в человечьей коже на потеху мне;
Золотая птаха на протухшем рынке – в назидание,
Чтоб не пачкал руки в городской канаве липкой ругани.
Пиздобольство кормит жирного ребёнка там, за рёбрами.
Только одна красота в них живёт взаперти, на чёрный срок.
Это божьи люди, это божьи люди, люди божие.

Просто посади меня за стол,
Может, хоть на что-нибудь сгожусь,
Лихо бородатое уйму,
Нежить забоится и уйдёт.
За скупое слово пожалею дуру виноватую,
Заползу под кожу, заврачую вены пережатые.
Только не выдай меня, я для паствы немой на первый срок.
Это божьи люди, это божьи люди, люди божие.

Беспокойное отделение:
Плешь да брешь, лыс да пеш.
Люди божие с тонкой кожею
Пальцев меж. Плюнь, отрежь.
Не бросайте меня, я без вас не могу. Не протяну.
Это божьи люди, это божьи люди, люди божие.

На верёвке птаха в человечьей коже на потеху мне.