так ровно и робко, словно по волнам
мягкий дискомфорт передавал хитросплетения сна
спамом по спинам. спиннинги в лужи закинуты.
потуже затяните мышцы, вы уже ненужностью пропитаны.
это беспокойствие влетает в окна.
вчера сентябрь был воткнут в питания блок.
и кажется, что проводов мокрые волокна
спокойные загнутся в замыкании коротком.
у кислорода начинается пост-летний синдром,
простужены все календарные числа.
промокший воробей со сломанным крылом ложится спать,
летать он к сожалению так и не научился.
и численность мыслей уже превышает
все рамки возможного, то есть дозволенного.
и жаль, но все по старой формуле.
сюда больше никто не позвонит, нет.

каплями, каплями
вниз по кафелю, по стеклу
растекается. скальпелем
режет по пластинкам моим осень.

граммы мокрого из окон на раны граммофона,
с каждой семидюймовой чаще стоны.
мои кроны окутаны агорофобией
и чем-то бестолковым и бесформенным.
номер на старой футболке уже стёрся и выцвел,
подобно письмам глазниц-полуистин.
мокрыми списками в блиц провожаем
птиц, уносящихся спицами ввысь.
вниз, на карниз. блюз врезан в сердца
десантников в страхе ожидающих страх.
а собака на вокзале не дождавшись хозяина,
молча задыхается в своих слезах.
а стахановцы без сознания взялись за стаканы.
знамя августа догорело еще в мае.
неизбежность разойдётся по лужам кругами,
радиация радуг опять между нами.

каплями, каплями
вниз по кафелю, по стеклу
растекается. скальпелем
режет по пластинкам моим осень.