Я знаю, как ты начинал: 
Тебя судьбе покорность не удовлетворяла, 
Страдания переносить устал. 
А все вокруг тебе твердили: «Жизнь трудностей и зла не отменяла! 
Будь-же как все!», но «меее-еее-еее…» 
С послушною толпою ты потихоньку блеять перестал. 

Ты начал в одиночку, 
Не веря в обещания пастухов и сторожей. 
Потом ты понял, что не всяк, кто пьёт с тобой за дружбу, 
Готов вписаться за тебя до крови и ножей. 

Ты обратился к книгам, но те лишь подтвердили 
Слова трусливых и глупцов, что всё условно в этом мире 
И нет числа условиям таким, одно сложней другого, 
Но коль не выполнишь, не взглянут небеса с любовью на тебя такого. 

И тысячи купцов явилися с тобой поторговаться 
За душу за нетленную твою. 
Одни венчание за деньги обещали, 
Другие - все грехи простить за золота суму. 
И говорили сладко, что научат, 
Как правильно дышать и как смотреть, 
И строили тем самым новые загоны, 
Чтобы овцу загнать обратно в клеть! 

От мистиков тогда ты отвернулся 
И ринулся в религии искать. 
И с той, которая в стране твоей ортодоксальна, 
Решил ты аккуратно, да не спеша, начать. 
Найдя ж там вскоре тьму противоречий, 
И лицемерие узрев за фарсом и красивой мишурой, 
Ты ринулся в другую, потом в третью, 
И осознал, что в качестве успокоительной таблетки 
Конфессия по сути может быть любой. 

А изгородь из веток, что стадо охраняла, 
Казаться тебе стала решёткой золотой. 
Потом колючей проволокой она же обернулась, 
И под конец на Избранность твою 
Тебя купить решила с головой. 
Ты ж, наступив на горло самолюбованию, 
С последним подлецом себя пред Богом уровняв, 
Увидел наконец, что изгородь фантомна, 
И побежал со смехом, направление поняв. 

И вот тогда, отбросив все Писания, 
Ты сам в себе нашёл ту дверь, которую искал. 
Ты вспомнил - Кто Ты Есть, и изгородь разрушил, 
Узнав, что все Учения, подсказок ради верных, 
Ты сам себе собой же когда-то написал.