Беда! Над планетой, над лживостью сна.
Немым укором восходит луна,
Над лицемерьем холодных сердец,
Безжалостным камнем сердец.

Сверху вниз на бездомную тварь.
Аптека... улица... фонарь.
На редкие окна, где светится грусть,
Видишь, я дохну? И пусть!

Серая хмарь подползает ко мне,
В смертельной тоске я взываю к тебе,
Холодной рукою цепляюсь за пни,
У памяти скользкие пни!

Ветер танцует в седых небесах,
Под стоны пропавших, под вопли в лесах,
Под мерный рррокот опустевших сердец,
Каменный постук сердец.

На середине пути гаснет свет,
Я еле дополз, и вот меня уже нет,
А в мраморном небе свинцовый танцор
Вальсирует.
Ветер за спинами штор.

Ветер танцует в седых небесах,

Под стоны пропавших, под вопли в лесах,
Под мерный рррокот опустевших сердец,
Каменный постук сердец.

Встретимся, помни, но встретимся – где?
В мраморной туче? В зловонной реке?
Будет ли с нами свинцовый танцор?
Будет ли ветер шептать между штор?

На середине пути гаснет свет,
Я еле дополз, и вот меня уже нет,
А в мраморном небе свинцовый танцор
Вальсирует.
Ветер за спинами штор.

Встретимся, помни, но встретимся – где?
В мраморной туче? В зловонной реке?
Будет ли с нами свинцовый танцор?
Будет ли ветер шептать между штор?