Мне надоело тупо смотреть, как падает серый снег, 
Как ветер треплет его, словно плеть, и в морду бьет снегом мне. 
Мне надоело топтать серый снег подковою каблука, 
Ведь смысл его цвета не ведом мне... 
Окрашу его красным цветом слегка. 
Эй ты, человек, что ты вертишь в руке тяжелый свой молоток? 
Провал на твоем прорастет виске, ворвется удар в висок! 
И серый снег поменяет цвет, падет на него с небес 
Холодное солнце в дурман-траве, гора, сугроб... эдельвейс. 
Это не мираж: 
Высокогорный цветок 
Тоже горазд унизиться, это не игра, 
Я не плут и не игрок. 
Мне надоел этот серый день – гнусное это видео; 
Слякоть навечно, во всем, везде... 
Как это мне томительно! 
Вечером вдарит мороз слегка, наледь прольет по улицам. 
Улицы скроют в себе капкан, веками штор прищурятся... 
Вера в жизнь ближе день ото дня к вере в невинность девичью! 
В деньгах нужда зазывает меня к сейфу с бумажной мелочью: 
Доступ беру кулаком в упор, как ни крути – а убил и рад, 
Все выгребаю, иду во двор – чтоб заказать там киллера... 
Это не мираж, 
Этот долгий рейс 
Множится подворотнями. 
Нежный мой цветок, бумажный мой цветок – 
Мой эдельвейс. 
Мне надоел этот серый цвет, всюду кромешно видимый! 
Киллера глаз и визир-просвет ждут мой висок томительно. 
Денег не жалко на высший труд искорененья падали: 
Серый ли снег налетит к утру, серый дождь с градом ли? 
Мне не важна перспектива дня: день снова будет сер и хмур. 
Серый мой снег пусть пожрет меня, я отдаю эту дань ему! 
Гадостный, липкий, безвкусный сок хлещет пастью колодца улица, 
На окуляре дрожит висок, глаз хладнокровно щурится.
Это не мираж, – 
На снегу мишень, 
И мой эдельвейс – зеница ей, 
Нежный мой цветок, 
Бумажный мой цветок, 
Трепетный цветок – мой эдельвейс! 
Это не мираж,
На снегу мишень, 
И мой эдельвейс зеница ей... 
Хей, хей, хей, 
Мой эдельвейс.