Никогда, никогда, никогда, никогда, 
не видал прежде я этого неба, 
что как вода, как вода, как вода, 
скальпелем режет прямо по нервам 
напополам этот мир... 
Посмотри: он смертельно устал 
быть войной полушарий. 
Напалмом сожженные дни... 
Их пепел полярные ночи, 
в которых мы шарим... 

День, как дань, как даль, как дар 
Но чертова эта дыра... 
в ней - все, то что было вчера... 
И вот уже шаг, как шик, как шок, 
как шах, как шейк, как шорох в ночи; 
Подмоченный порох ничьих 
(твоих и моих)... 
Господь нам судья, и эти апостолы - 
просто двенадцать присяжных. 
Но ангелом падшим на поле просыпанный яд 
покрыл наши саженцы черною сажей; 
Мы что-то теряли в ночи, 
но мы понемногу смирились с пропажей... 

Вся эта жизнь, как жесть, как жест, 
как шест, как шествие на этот крест. 
Еще ни один не воскрес... 
Господь нам судья, и стало быть, 
дьяволу быть адвокатом... 
И черная туча, плывущая словно ладья, 
просыплется градом, смешавшись с кровавым закатом, 
на город, что дрогнув на миг электрическим скатом, 
растает во тьме навсегда... 

Никогда-никогда мне уже не видать этого неба, 
горящего, как 
приговоренная к смерти звезда.