Лукоморье (антисказка)

 Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след.
 Дуб годится на паркет - так ведь нет:
 Выходили из избы здоровенные жлобы,
 Порубили все дубы на гробы.

 Ты уймись, уймись, тоска,
 У меня в груди!
 Это только присказка -
 Сказка впереди!

 Распpекpасно жить в домах на куpиных на ногах,
 Hо явился всем на стpах веpтопpах,
 Добpый молодец он был, бабку-ведьму подпоил,
 Ратный подвиг совеpшил - дом спалил!

 Ты уймись, уймись, тоска,
 У меня в груди!
 Это только присказка -
 Сказка впереди!

 Тридцать три богатыря порешили, что зазря
 Берегли они царя и моря:
 Каждый взял себе надел, кур завёл и в нём сидел,
 Охраняя свой удел не у дел.

 Ободрав зелёный дуб, дядька ихний сделал сруб,
 С окружающими туп стал и груб.
 И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
 Хоть имел участок свой под Москвой.

 Здесь и вправду ходит кот, как направо - так поёт,
 Как налево - так загнёт анекдот,
 Но, ученый сукин сын, цепь златую снёс в торгсин,
 И на выручку один - в магазин.

 Как-то раз за божий дар получил он гонорар:
 В Лукоморье перегар - на гектар.
 Но хватил его удар. Чтоб избегнуть божьих кар,
 Кот диктует про татар мемуар.

 И русалка - вот дела! - честь недолго берегла
 И однажды, как смогла, родила.
 Тридцать три же мужика не желают знать сынка:
 Пусть считается пока сын полка.

 Как-то раз один колдун - врун, болтун и хохотун -
 Предложил ей как знаток дамских струн:
 Мол, русалка, всё пойму и с дитем тебя возьму.
 И пошла она к нему, как в тюрьму.

 Бородатый Черномор - в Лукоморье первый вор,
 Он давно Людмилу спёр - ох, хитёр!
 Ловко пользуется, тать, тем, что может он летать:
 Зазеваешься - он хвать! - и тикать!

 А ковёрный самолёт сдан в музей в запрошлый год -
 Любознательный народ так и прёт!
 Без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь.
 Ох, скорей ему накличь паралич.

 Нету мочи, нету сил - леший как-то недопил,
 Лешачиху свою бил и вопил:
 "Дай рубля, прибью, а то - я добытчик али кто?!
 А не дашь, тогда пропью долото!

 Я ли ягод не носил? - снова леший голосил, -
 А коры по скольку кил приносил!
 Надрывался - издаля, всё твоей забавы для,
 Ты ж жалеешь мне рубля, ах, ты тля!"

 И невиданных зверей, дичи всякой - нету ей.
 Понаехало за ней егерей!..
 В общем, значит не секрет: Лукоморья больше нет,
 Всё, про что писал поэт, это - бред.

 Ты уймись, уймись, тоска,
 Душу мне не рань!
 Раз уж это присказка -
 Значит, дело дрянь.

 1967, июнь - сентябрь 1967