Загнали как то не централ, воров в законе,
Мочили, суки фракоря, в тюрьме и в зоне.
А потому что там где вор, скачу ка зеку,
Блатному, урке, и простому человеку
А над владимиром весел, богровый месяц
И кто то в камере запел грустную песню...
И грела души всем зк той песни пламя,
Короче кажутся срока, когда поёшь о маме.

А песню грустную в тюрьме поёт,
Один еврейский арестант,
И слово- мама, каждый узнаёт,
Грузин, русак и брат цыган.

Он песню пел с такою грустью,не жалея,
Как может петь и тоскавать, душа еврея...
И уважением прониклись, арестанты
К еврейской маме, и к басятскому таланту

А песню грустную в тюрьме поёт,
Один еврейский арестант,
И слово- мама, каждый узнаёт,
Грузин, русак и брат цыган.

Бахур еуди ше йошев ба келе
шар земер аль има шело
ке земер пашут, ве ацув им алев
Севель ве тиква бишвило.
аити типеш, ах тислехи ли ими
Аваль ейн ли хофешь айом
Акафти отах, ве ад ахшав маамин
Ше ор ше ба, кмо халом
(парень еврейский, что сидит в тюрьме,
поёт песню про его маму,
такая простая песня, но грустно в сердце
терпения и надежды ему.
я был дураком, но прости меня мама,
но нет у меня свободы сегодня,
опередил тебя, и до сих пор верю,
что свет, как сон)