На подоконнике пересохли цветы в горшках,
Мама уже четыре дня не появляется дома,
А у меня следы от крупы гречневой – на коленях и на локтях,
И я жалею себя, за всё подряд; теперь эта жалость мне даже на миг неведома. 

Помню, бабушка забирает меня под руку от самой школы, 
Помню, ведёт в травмпункт, там меня зачем-то фотографируют;
Если бы я могла вернуть чёртово время назад, я бы сделала всё решительно по-другому,
Но я помню только часы у психолога, и как маму жестоко компрометируют. 

Я вроде не маленькая, но отчего-то такая упрямая, отчего-то такая глупая
И так ревную к какому-то мужчине и обижаю свою маму.
Много лет спустя, я начну понимать отчима, но уже не забуду про те роковые минуты
И теперь уже никогда мои губы не тронет горячее слово «папа».

Мне двенадцать лет, и я уже натворила столько глупостей.
Мне двенадцать лет: я громко всхлипываю и стою на распутье.
Передо мной выбор: уехать с мамой и жить, как все, или остаться с бабушкой, испытав трудности...
Свобода выбора поражает своей незавидной красотой и золотые ручьи обретают образы острых березовых прутьев.