Помню, был я лётчиком, даже истребителем,
Подарил мне дедушка старый граммофон,
Он ревел, как двигатель моего любимчика
Само-самолётика весом в сорок тонн.

И от этой музыки плакал впечатлительный,
Нами осчастливленный лётный гарнизон.
Я же гордо восседал на своем любимчике
Само-самолётике весом в сорок тонн.

Но сломался старенький, поломался бедненький,
Мой дружок сердешненький, дедов грамофон.
И гулял на радостях гарнизон полмесяца,
И усох на базе спирт сорок с лишним тонн.

Я по взлётной полосе весь бегу задумчивый, 
Весь экипированный, форсажи вдогон.
И врубает радостно мой дружочек славненький,
Как пинок под задницу сорок с лишним тонн.

Пролетело времечко, полысело темечко,
И ушел в историю дедов граммофон,
Но остался двигатель моего любимчика
Само-самолётика весом в сорок тонн.

И когда поднимется настроенье бодрое,
Запущу я двигатель, как магнитофон,
И под эту музыку: "Эх, держитесь, бабоньки!
Покажу вам силушку в сорок с лишним тонн".
И под эту музыку: "Эх, держись, красавицы!
Разверну всю силушку в сорок с лишним тонн!"