Государь наш Ородрет на быстром коне,
В ослепительно-белой чеканной броне
Из ворот городских выезжает,
И не видит, от мыслей нерадостных слеп,
Как красавица-дочь ему смотрит вослед
И слезами его провожает.

И знамена небесной лазурью горят,
И прославленных витязей грозный отряд
Едет, брови сурово нахмуря,
А по правую руку, и мрачен, и горд,
Не эльфийского, смертного племени лорд - 
Государем отмеченный Турин.

Дружно грянут подковы о серый гранит,
И в ответ им холодная сталь загремит,
И откликнется громкое эхо,
И вздохнет государь, и потупит глаза,
Оттого, что уже не вернется назад
Ни один, кто на битву уехал.

О, помедли! Постой! На меня оглянись!
Перед боем негоже друг друга винить,
Да и плакать, наверно, негоже.
Но узнаешь к исходу и битвы и дня:
Не на брачное ложе ты отдал меня - 
На кровавое смертное ложе!