Это город. Ещё рано. Полусумрак, полусвет.
А потом на крышах солнце, а на стенах ещё нет.
А потом в стене внезапно загорается окно.
Возникает звук рояля. Начинается кино.

И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.
Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!
Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса
Заставляет меня плакать и смеяться два часа,
Быть участником событий, петь, любить, идти на дно...
Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

И спешат твои актеры, всё бегут они, бегут -
по щекам их белым-белым слёзы чёрные текут.
Я слезам их чёрным верю, плачу с ними заодно...
Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.
Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!
И, участвуя в сюжете, я смотрю со стороны,
как текут мои мгновенья, мои годы, мои сны,
как сплетается с другими эта тоненькая нить,
где уже мне, к сожаленью, ничего не изменить..

И над собственною ролью плачу я и хохочу.
То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу.
То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно,
жизнь моя, кинематограф....

Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!
Там, вверху, под самой крышей в темноте горит окно...
Жизнь моя, кинематограф, чёрно-белое кино...
Жизнь моя, кино...