У меня уже ничего не выйдет,
Зря вы ждёте нового, ах, напрасно.
Видимое каждый успел увидеть,
Всё, что могло сгореть, давно погасло.

Всё, что я для вас нашуметь успела,
Всё, что я для вас наиграла спьяну, -
Высохло, пожухло и зачерствело,
Я его забыла и петь не стану.

Мне уж не родить ничего такого,
Что б могло под кожу загнать иголки.
В маленьком плену велики оковы -
Маленького будущего осколки.

И тому, кого год назад любила,
Нечего сказать, ну а спеть - тем паче.
Тоже мне весна - ни огня, ни пыла;
Кажется, я знаю, что это значит.

Это значит - что-то пора исправить,
Что-то перерезать и за борт бросить.
Цвет волос сменить, а цвет глаз - оставить,
А гитара - что с неё, есть не просит.

Радоваться, плакать, петь, ненавидеть,
Только Бог так мило дважды не шутит:
У меня уже ничего не выйдет,
Разве что с веслом в руках, на Юшуте,

Где сосны говорят: э-эй! у-у!
Что ещё сказать им при виде нас, отважных?
Байда говорит: плыви! - плыву,
Здесь нет нужды просить об этом дважды.

Водка говорит: ты где? - я здесь,
Привет, но лишь чуть-чуть, самую малость.
Покуда у реки теченье есть,
Плыть и пить, и петь - всё, что нам осталось.

Над Казанью сейчас завис полумрак,
Скушал дома и тех, кто в них отдыхает.
Над Анталией зависло солнце с кулак,
Костров там нет, и комары не кусают.

А здесь остались те, у кого не всё спето,
Кто не умеет так быстро стареть.
В кровь вливается весна, меняясь цветом,
Как янтарный Юшут в жёлтую Илеть,
Как янтарный Юшут в жёлтую Илеть.