Город древний, город длинный,
Нет ни негров нет ни финнов,
посреди кварталов винных 
бродит пролетериат,
он металл о камень плавит,
он секретный город славит,
а когда все переплавит,
то бухает все подряд. 

на проспектах наркохалы,
все вдыхают чьи-то травы
получают на халяву 
кайф размером со слона
а в [bad word] костоломках
толпы пьяных и бездомных
хоронЯт в местах огромных,
тех кто помер за дарма. 

здесь купаются в фонтанах,
здесь не любят ветеранов,
что за нас имели раны, 
а теперь за нас едят
здесь солдаты в самоволках,
здесь-то им намылят холку,
бегают по барахолкам,
чтоб пластинки поменять

паралелшьно всем заводам,
существуют здесь народы,
что гоняют где угодно,
и работать не хотят.
паралелшьно загорелым,
здесь слоняются без дела,
молодые блудодеи 
и на все с тоской глядят.

отрастив свой хаер могучий,
хиппи тут бродили кучей,
шлюхи тут ловили случай,
шли и танцевали твист,
а [bad word] их всех ловили 
и в холодную садили
слышно было аж за милю 
их художественный свист

жизни нам уже не светит,
кто подумал, тот заметит,
что фамилии у этих
все кончаются на "баум".
вместо них в домах культуры,
сплошь весомые фигуры,
что по всей мануфактуре,
учиняют тарарам.

вместо утренней зарядки,
плавят здесь метал с оглядкой,
а по вечерам украдкой,
хэви метал группа крид.
но прошло и это время,
навалилось снова бремя,
и теперь все ногу в стремя,
поскакали в стиле рок.

так все жили-поживали,
джинсы с дуру пропивали,
и с людями не давали,
нам прочувствовать момент,
когда полночь наступила,
что-то где-то там пробило,
отовсюду с боку с тыла,
появился абстинент.

он купался и в фонтанах,
он гулял и в ресторанах,
а теперь вот как ни странно,
совершенно он не пьет. 
весь народ поверил слухам,
и в тоске погладил ухо,
ну а как здесь жить без буха,
пусть другой кто пропоет.