Балерины,
Балерины и лошади,
Балерины и лошади - тонкие пальцы скрипачки.
Балерины и лошади - тонкие пальцы скрипачки,
Сумасшедший верлибр уходящего в небо холста.
Сон - не сон, а измученный странник бродячий,
Сон - не сон, а измученный странник бродячий,
И жена - не жена, а ночная в ладони звезда.

- Эй, художник, - голос бьется в Самсоновской церкви, -
Ты рисуешь, я безмолвно стою за спиной.
Эти фрески, эти древние мудрые боги,
Словно с богом совершенно на равных с тобой.

Черный контур,
Черный контур лица,
Черный контур лица - легкий взлет журавлиного клина.
Черный контур лица - легкий взлет журавлиного клина,
И звенит на дубравою песня и льет через край,
Где взмывает рука над палитрой крылом журавлиным,
Там является в мир хрупкий призрак Маруси Чурай.

- Эй, художник, - голос бьется в Самсоновской церкви, -
Ты рисуешь, я безмолвно стою за спиной.
И незримый ты уходишь в былые столетья,
И столетья словно с богом на равных с тобой.

Отвернувшись,
Отвернувшись к стене,
Отвернувшись к стене он увидел цареву державу.
Отвернувшись к стене он увидел цареву державу,
Ассамблеи, флотилии, пляски и страхи двора.
Он увидел, и конь, оторвавшись, взлетел над Полтавой:
Своевольная кисть выносила на шведов Петра.

- Эй, художник, - голос бьется в Самсоновской церкви, -
Ты рисуешь, я безмолвно стою за спиной.
А над нами, а над нами колышется купол
Нарисованный, крошечный и голубой.

Ты рисуешь, над тобою колышется купол,
Он, как небо, огромный и, как океан, голубой.