Померкнул свет,
Потух очаг,
Король сложил главу на подступах к столице.
Событий нет 
Иных, чем бед.
Несут гонцы лихое эхо от границы.  

В порту галдёж, 
Пакуют груз, 
Дают полцарства за скамейку на триере.
Кругом грабёж,
Надежда - ложь,
И нам придётся оставаться на премьере.

И мы танцуем в тронном зале среди брошенных на произвол реликвий.
Со стен глядят на нас растерянно портретов обесцвеченные лики.
Когда падёт могучий Рим и первый варвар въедет в оперный театр
Верхом на бронзовом коне, тут станет ясно кто плебей, а кто - сенатор.

Прощальный бал,
Балкон в цветах,
Горят предместья, фейерверк оплачен кровью.
Развеет галл
Сомнения в прах,
Махнет старуха смерть косой у изголовья.

Кому - трофей,
Кому - триумф,
Кому кинжал врага по рукоятку в горло.
Кого кормить мышей
Отправят в трюм,
Не удивит галерный раб манерой лорда.

И если вынесет нас щепками потоком неизбежных потрясений,
Изрядно вымотав в пути, на опустевший и угрюмый плёс осенний,
Мы сядем греться у костра, и наблюдать, как умирает с каждым годом
Держава, сломленная собственным  великим, но юродивым народом.

Пуста казна,
Меч затуплён,
Нам не узнать похвальной участи героев.
Мы пьём до дна
Позор племён,
Теряя Веру и Язык, и выход к морю.

Мы танцевали в тронном зале, упиваясь обретённою свободой,
А ветер гнал наперекор течению мутные изменчивые воды,
Шагать на глиняных ногах, летать на сломанных крылах - премудрость древних.
Прости, покинутая мать, прости, поруганная мать сынов неверных...

P.S.
И те, кто знал, и все, кто мог, шагнули молча за порог - и в Зазеркалье.
И тех, кто пел о тех, кто смел, глушил на каждом перекрёстке лай шакалий.
Когда оттают ледники, нас раскопают лыжники в мохнатых шапках,
И будут долго изучать, но не сломается печать молчания... жалко...