Комиссионный решили брать, 
Решил я «мокрым» (1) рук не марать. (2)
Схватил я «фомку», (3) взял чемодан, 
А брат Ерёма взял большой-большой наган. 

Комиссионный решили брать, 
Решил я «мокрым» рук не марать. 
Мигнул Ерёме, сам в магазин - 
На стрёме (4) стал один-единственный грузин. 

Грузин, собака, на стрёме спал, 
Лягавый быстро его убрал. 
Раздался выстрел, я побежал - 
Ерёма тёпленький у выхода лежал.

Исколесил я полста дворов, 
Сбивал со следа всех мусоров, 
На третьи сутки в подвал попал, 
Биндюжник Васька через сутки есть давал. 

Проплыли тучки, дождей прилив, 
Надел я снова шикарный клифт, (5)
В одесских шмонах кишку набил (6)
И на хавиру к своей машке привалил. (7)

Остановился я у дверей, 
Ко мне подходит какой-то фрей. (8)
Я знал, что раньше он здесь не жил, 
И потому винтить (9) отсюда предложил. 

Он вскипишнулся: (10) «Я — старый вор!
Могу попортить тебе пробор!» (11) 
По фене ботал, (12) права качал — 
Схватил по тыкве и надолго замолчал. (13)

Часы на стенке пробили пять, 
И только с машкой легли в кровать, 
Вдруг кто-то свистнул, я — на крыльцо — 
Двенадцать шпалеров (14) уставились в лицо.

Привозит «ворон» (15) нас во дворец; 
Я, право, думал — пришёл конец, 
Я, право, думал, что взят один, — 
А на скамье сидел остриженный грузин. 

Он, падло, судьбам (16) что-то трое суток пел, 
На третьи сутки я не стерпел: 
Я крикнул судьбам — «Кончай балет!», 
А прокурор ещё добавил пару лет.

Прощай, свобода, прощай, Ерём! 
Мы каждый едем своим путём: 
Начальник — к морю, на берег в Крым, 
Грузин — в Тбилиси, я — без паспорта в Нарым.