Я заебался быть пустым,отдав себя по каплям,
Пренебрегая своим «Я», скормив огню свой паспорт.
Я иностранец мира, устрою себе праздник,
Что бы вокруг все злые пидоры стали смеяться.
Я думал я не злой, я честно видел солнце в небе.
Но все сменил это на гнев и горловое пение.
Лаборатории души, мне душно и не важно,
Кем заменили вы Ноу Мо, продажные-продажные.
Люди меня не знают, я в толпе, я счастлив, 
И я считаю, что слова будут бежать за ними.
И не берите в руке больше этот мерзкий ластик,
Мы победили, пусть узнают, что мы не пустые.
Дайте шанс, и этот звук станет звучать повсюду,
Мы не должны больше питаться разбитой посудой.
Мы все целованы святыми в этих плочных ямах,
Я выдыхаю белый дым, не делав ни затяга.
Они хотели знать, кем я останусь с ними,
Я направлял свои текста, царапал пастой синей.
Это не треки – это жизнь. В моих ладонях запах.
Не знаешь где искать мечту? Остановись до завтра.
Все-таки пишешь бред,мир - инвалид,но все же,
Он встанет и пойдет, если ты его слышишь.
Я дендропарк эмоций, в котором бьется сердце,
Я не могу сказать: «люблю», но буду рядом, честно.
Бегите люди в жизнь, там интересно, правда.
Это особый риск менять удобство на погоду,
Я открываю рот, голодным хавать пух июня,
Я мистер бомж и все, но куда-то бреду я.
Она искрится – моя жизнь, и я не подвинусь,
Через решетку ресниц, я двигаюсь на фары.
Я выдыхаю, ингалипт, издавая хрип, 
Согрев рукав дыханьем, касаяся губами.
Я не плакат твоей стены, двойного разворота,
Я наугад нашел свой стиль, изобретая рвоту.
Я восемь килограмм огня, умноженный на десять,
Первая клиника в ушах играет эти песни.
Я видел ксерокопии всего, что было рядом,
Кроме любви отца и мамы, и теплого дома.
Я рэпер, носящий кроссы, поддельные найки,
И я смотрю людям в глаза, а вижу аватарки.
Это холодная погода - спяще Ленина,
Я оставляю свой узор на темени. Э, яу!
Она искрится, моя жизнь, и гуляет звуком,
А я вдыхаю в ваше сердце трубочки от сока.
Мотаю изолентой, то, что принял ты за beats’ы,
Это моя любовь, звучать в наушниках за 200.
Это казарма диких нас, и моих криков пеной,
Пропагандируя мозги, ты выплюнешь поэмы.
Межу канатами мой мир, я отвлечен от судей,
Моя планета – это ринг, где в углах нет стула.
Я должен знать обе ноги и ощущать всем телом,
Слышать шаги, держать удар и слать молитвы в небо.
Там где блестит тоска, я встал по направлению к Богу,
Я не меняю шрифт, мне важно, что б ты меня понял.
Я выжигаю в лабиринт тонкой дорожкой света,
Где за окном есть лето, возможность видеть небо.
Я Копюшон Но Мо, пишу стихи о том, что вижу:
Старый район, мой дом, моя одежда балахоном.
Я остаюсь ребенком, с глазами злобной псины,
И заслужить ее любовь, не каждому под силу.
В закрытой душевой кабине, бьют дождем сюжеты,
Я проклинал в ней рэп и в ней садился за куплеты.
Сделать хиты и злей кусаться, улыбаясь миру,
Ведь нам пора всем оторваться от теплого вымя.
Listen up, холодный стиль, живу дыханьем диким,
Тот, кто молчит всегда, однажды становиться криком:
«Я ПОТОЛОК И ПОЛ, Я ПОТОНУЛ И НЕ ПРОМОК,
НОГАМИ О ПОЛ. ЧЕЛОВЕК, НЕ ТРОГАЙ КУРОК!»

она искрится моя жизнь, и я не подвинусь
она искрится моя жизнь, и я не подвинусь
она искрится моя жизнь, и я не подвинусь
мне не нужна слава, моя любовь - слова, прости меня мама.
мама, мне не нужна слава, я выхожу в город, мимо лавэ и нала.
она искрится моя жизнь, и я не подвинусь