Попадая на землю, открываю глаза,
Безумство мыслей на лицах людей окружает меня.
Оглушает меня. Не слыша даже собственной боли,
Каждый за каждым, крест за крестом.
Мой разум крутит в бешеном вихре,
Разгоняя, как тучи, все мои мысли.
Болезненное вольнодумие сбивает с истинно верной тропы.
В беспокойной пучине толпы выбираю себе персональную ношу,
С которой пройду целую жизнь.
Выбираю себе персональную ношу,
Прибивая себя с каждым днем все сильней.   

Спасаться крестом, к которому приколочен.
Отбиваться крестом, к которому приколочен.

Мои раны скрываются,
Но каждый день я вгоняю новые гвозди,
Принося собой жертву существованию,
Становясь звеном в безошибочном механизме.

Одиночество давит и сводит с ума,
Бросаюсь на звуки тенью.
Одиночество давит и сводит с ума,
Остаётся со мной лишь только крест навсегда.

Небо задёрнуто, но я шире открываю глаза, живу так жадно, как только способен.
Вытягиваю без остатка из сменяющих друг друга одинаковых дней хоть что-то особенное.
Я искренне верю в придуманную кем-то схему, становлюсь как и все блюстителем невозможного.
Разрываемый на части логичностью и фантазиями, остаюсь заключенным пленительных стеклянных стен.
Неиссякаемыми взглядами желчности с пристрастием, окружен торопливо, как защитой серых спин.
Сжигаю свой крест, к которому приколочен,
Сжигаю свой крест вместе с собой.