Как далеко–далеко, где–то в вымершем крае
 В клочья память о падших изорвала рука.
 Изорвал падший ангел, недостоин он рая,
 Сатана в телогрейке, или просто зэка.

 Горит адским огнем свет в бездонных очах,
 Он точил свой кинжал в темноте, при свечах.
 Только прежде, чем в путь отправляться ему,
 Он вонзит свой кинжал в сердце кое-кому.

 И жестокая месть, страшный дьявольский гнев,
 Он обрушит на рай, изничтожив их всех.
 За худые харчи отомстит сволочам,
 И вонючих небес не нюхнуть больше вам.

 С неба пала комета, долбанув по скамейке,
 Тьма навек поглотила очертанья земли.
 Изо мрака на встречу Сатане в телогрейке
 Выполз сын Иеговы, весь побитый, в пыли

 Дьявол вынул кинжал, слишком слаб ты, Христос,
 И нечистый не стал разбивать ему нос.
 Только с шеи Христа крест сорвал Сатана,
 И сказал, иди вон, бо наступит хана.

 А Христос сплюнул кровь, и послал его на,
 Я бесстрашен, а ты лишь петух, Сатана.
 Дьявола разозлив, на смерть себя обрек
 Бедолага-Христос, хлынул крови поток.

 Стоя молча у трупа, бедолаги-Христа,
 Докурил папиросу беженец-Сатана.
 Плюнул трупу в лицо, пнув ногой его в бок,
 За собой Сатана вдруг погоню усек.

 Но не стал убегать Сатана от погони,
 Загорелся в груди его жажды мести огонь.
 Сатана прошептал заклинание зла.
 Вмиг обрушилось пламя на шального врага.

 И окутало пламя всех служителей рая,
 Истерическим смехом засмеялся зэка.
 Ну а после настала тишина гробовая
 И на месте той битвы текла крови река.