мы гуляли с этой бледной брюнеткой без имени
по заброшенному бомбоубежищу.
она бормотала:
"сколько дней мы уже не спим? увези меня.
мне утром на пары. мне же еще

готовиться к семинару
о влиянии жёлтой стрелы пелевина виктора
на восприятие западом русской истории,
и про алексея венидиктова 
как антагониста советского строя"

поправляла волосы бессмысленно,
пока медленно изучал все тени я.
потом мы снова закинулись этими дисками
неизвестного происхождения.

этим таблеткам было лет тридцать,
если судить по надписям,
на железных аптечках пыльных выцарапанным,
по задумке мы их как бы назад несем

с фотками и предметами, взятыми с тумбочек,
для какой-то варшавской выставки,
посвящённой сквоттерам, умершим
в подобных местах или близ таких.

поменяли свои рюкзаки на найденные,
взятые в выломанных шкафах мятых.
без желания покурили, вещи поперекладывали.
и молча пошли обратно.

я вел ее за руку по сырому тоннелю низкому,
когда она вполне ожидаемо сознание утратила.
пульс есть. только дисков нет в коробочке с дисками.
а сколько должно быть? штук десять. бледная жадина,

зачем сразу десять, зачем, глупая?
мы ведь даже толком не знаем, что это.
так бы и пополнила выставку новым трупом,
если б не горький полезный опыт мой.

мы ехали с этой бледной брюнеткой без имени
домой, пары пару дней подождут.
она бредила,
нашептывала: "прости меня, я загрустила"
до станции plac wilsona оставалось десять минут.