Два матроса в лесу
                    Обращаются к ветру и сумраку,
                    Рассекают листву
                    Темной кожей широких плечей.
                    Их сердца далеко,
                    Под ремнями, патронными сумками,
                    А их ноги, как сваи,
                    Спускаются в сточный ручей.
                    Император устал.
                    Ведь дорога от леса до города -
                    Это локтем поддых
                    И еще на колене ушиб,
                    Чьи-то лица в кустах,
                    Санитары, плюющие в бороду,
                    И другие плоды
                    Разложения русской души.
                    Он не слышит ни клятв,
                    Ни фальшивых советов зажмуриться,
                    Ни их "еб твою мать",
                    Ни как бьется о землю приклад -
                    Император прощается
                    С лесом, закатом и улицей,
                    И ему наплевать
                    На все то, что о нем говорят.
                    Он им крикнет с пенька:
                    "In the midst of this stillness and sorrow,
                    In these days of [bad word]                     May be all can be changed - who can tell?
                    Who can tell what [bad word]                     To replace our visions tomorrow
                    And to judge our past?"
                    Вот теперь я сказал, что хотел.