От окурков банка пухнет,
 Дом от дыма повело,
 И в жиру застыл обглоданный мосол.
 С братаном сидим на кухне
 За обеденным столом,
 Водку пьём и вспоминаем то да сё.

 Как мама сыпала горох
 В угол горницы,
 Пьяный отчим стол бодал,
 Только не мычал,
 Помнишь, Серый, как тепло
 Было в дворницкой,
 Где татарин нас, малых,
 Привечал.

 Голубей сожрала кошка,
 Да он и был всего один,
 Голубь сизый, беспородный, как и мы.
 Но закусил губу Серёжка,
 Кошку финкой засадил,
 Оставалось нам два года до тюрьмы.

 И проснулась в нас тогда
 Кровь отцовская,
 Мать признала, что мы с ним
 Теста одного.
 Нас бояться отчим стал,
 Бел лицом стоял,
 Если мы с братухой шли
 На него.

 Провожали утром ранним
 От родимого крыльца,
 Намотала жизнь шальная первый срок.
 И протянула нам маманя
 Телогреечку отца,
 Перелатанную вдоль и поперёк.

 Согревала нас она,
 Молью битая,
 Ровно тысячу семьсот
 Сорок восемь дней,
 А когда ушёл я с зоны
 На "крытую",
 Уступил братан -
 На "крытой" нужней.

 Но не дождалась нас маманя
 И тихонько померла
 В аккурат на годовщину Октября.
 А отчим, гад, пропал на БАМе,
 На него не держим зла:
 Всё, что было в этой жизни, всё не зря.

 И я гоняю в "дальнобой",
 А Серый - стропалем,
 Три пацанки на двоих
 Да один сынок.
 Раз в неделю посидим,
 Взяли - хлопнули,
 Беспородные, как тот
 Голубок.

 Вроде выпили немного,
 Дом от дыма поседел,
 Размотало, растащило по нутру,
 И собираться стал Серёга -
 Трудный был сегодня день,
 Да и мне опять в дорогу поутру.

 И ничего, что я не стал
 Академиком,
 Но не прошла мимо меня
 Жизни красота.
 Пусть кому-то и трудны
 Понедельники,
 А мне полегче, если рядом
 Братан.