И когда корабли 
уходили от пристани,
в открытое море, 
на чистую воду,
они радостно пели, 
пели с волнами быстрыми:
«Мы вернулись домой, 
на простой голубой, 
в горизонт головой».

И им кажется, 
что они тут останутся,
скалы в прошлом раскаются,
ветер в мачтах гудит.
На колёсиках в небе 
Солнце катается,
в море звёзды купаются,
в небе рыба парит.

А я сидел на корме,
и ко мне подбежал матрос,
а к нему подошёл старшина,
к старшине – капитан.
И они спросили меня:
«Что такое, что за фигня,
почему в море апельсины,
и куда делась вода?»

И я ответил: «Море синее,
и небо синее,
дельфины синие,
немного даже облака.
Посмотрите – волны синие,
какая форма ваша синяя,
без апельсинов мы
сойдём с ума».

А ты плескалась у берега,
скалы жёлтые, белые,
лето голое, сонное,
скалы, камни, покой.
Ты сложила желания,
грусть, испуг, ожидания,
рядом с блузкой и юбкой,
с фруктами и с водой.

А тёплый ветер любуясь,
то лаская, то прячась,
подхватил лёгкий пух,
твоей зимней тоски.
И над морем расплакал 
грусть, испуг и обиды,
апельсиновым градом,
таким же ярким, как ты.

Почему в море апельсины, 
скажи мне, откуда апельсины,
скажи, откуда апельсины,
и куда делась вода?
Небо, небо, небо синее,
как ваша форма синяя,
без апельсинов мы 
сойдём с ума.

Корабли и матросы, 
капитаны на мачтах,
загляделись в бинокли, 
пальцем ткнули за борт.
Небо синее в синем,
море всё в апельсинах,
стая рыжих дельфинов,
а вокруг – горизонт.

И нам кажется, 
что мы тут останемся,
скалы в прошлом раскаются,
ветер в мачтах гудит.
На колёсиках в небе 
Солнце катается,
в море звёзды купаются,
в небе рыба парит.