У белых ангельских врат
(II)
целует солнце луну.
(V)
Зачем мне, любимая, врать?
(III)
Я видел эту страну.

Я падал в эту траву —

высокую, до бедра —

где шьет небесам канву
F#7(II) (иногда бывает, что после он здесь играет не - A, a - A7)
веселый звон комара.
Bm(VII) A(V)
Я вернулся, Господи, в руки твои, —
(III)
встречай!

Ну, что тебе рассказать,
чем за любовь воздать,
оглядываясь назад,
на цепь событий и дат?
Привкус трав на губах,
да боль под левым ребром,
да лай дворовых собак,
да — деготь, подмешанный в ром...
Я вернулся, Господи, в руки твои, —
встречай!

А в той стране — все не так.
Не так — хоть верь, хоть не верь.
Там воду в грубых горстях
приносит младенцу зверь,
с гулякой монах делит хлеб,
а ложе — жонглер и граф,
там храм — рождественский хлев,
и каждый, кто любит, — прав.
Я вернулся, Господи, в руки твои, —
встречай!

Я видел эту страну,
но летом ночь коротка:
отмеряно время сну
до первого стражи пинка.
Телега, хлеб и вино,
и — путь под вечным дождем.
Любимая, подождем,
пока в небесах темно.
На стыке рассветных часов,
на встрече жаждущих рук,
на чашках тяжелых весов —
лежит дорога на юг.

Я вернулся, Господи, в руки твои, —
встречай!