Шелком неслышным ты лепишь скульптуру, 
       Ты хочешь добиться ненужного сходства, 
       Ты хочешь отбить у фантазий уродца, 
       Ты хочешь слепить непонятную дуру, 
       Сквозь слезы хохочешь, рисуешь на камне 
       Шелковой нитью, пытаешь и плачешь, 
       И иероглиф собою поманит, 
       Ломая скульптуру. Теперь все иначе. 
       
       Холодные пальцы пронзают фигуру, 
       Ломая признания и недочеты, 
       Лишь мягкие стены глядят на скульптуру, 
       Лишь жесткие взгляды кусают за ноты, 
       Ты лепишь свое сумасшедшее счастье, 
       В платье пушистом и белом, нарядном, 
       За ним на холсте воплощение красок, 
       Кривая струна за искусственным адом. 
       
       Теперь ты опять можешь делать узоры, 
       Но вновь возвращаешься к желтому свету, 
       И фантазируешь бегло на небе, 
       Прячешь фантазии в черные норы, 
       В комнате - шелк и остатки прелюдий, 
       Снаружи - сожженный живым светом боли 
       Искусственный разум скульптурой доволен, 
       И наплевать, что подумают люди. 
       
       На них льется сверху фатальная сборка, 
       На них осыпаются листья и звери, 
       И катятся люди по каменным горкам, 
       И катятся слезы по каменной вере, 
       А ты засыпаешь на проклятом камне, 
       Проникшись его непонятным нарядом, 
       И тем, что за ним - воплощение красок, 
       Кривая струна за искусственным адом.