Глаза, вокзал, чудные сколиозы рельс,
И солнце, что в кутикулы окна никак не помещается,
Вот этот взгляд и триста пятьдесят десятый рейс,
Я, правда, верю – всё на свете возвращается.

Дороги, ноги, лестнично-грудные клетки,
И тремор у шарфа левее диафрагмы,
Любая жизнь в заброшенной двухкомнатной планетке,
Она безсловно возвращается обратно.

Любая данность, давность, переплёт
На толщину обугленной страницы,
Второе небо и сомнительный полёт
Той самой не разувшейся на свете птицы. 

Тиски обиды и рванувшие слова,
И грохот лет, когда ещё способен увернутся,
И сны, а перед ними, как тогда:
Мечты, погоды, лица, голоса – они вернутся.

Вернётся всё, что раньше и не мыслило о встрече,
Ночь в ночь, день в день, и даже прошлогодний дождь уткнётся мне в плечо,
Вернёшься ты, так насовсем, под вечер,
Пожалуйста, не заставляй меня говорить это кому-то ещё...