Синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел: там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел - тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел, бешенный, как электричка.

Мы в пух и прах наряжали тебя, мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя, словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг, знать, в простодушьи сердечном:
Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным.

В миг расставания, в час платежа, в день увяданья недели
Чем это стала ты нехороша? Что они все, одурели?
И утонченные как соловьи, гордые, как гренадеры,
Что же надежные руки свои прячут твои кавалеры?

Нет бы собраться им - время унять, нет бы им всем - расстараться.
Но начинают колеса стучать: как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета. Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста, и воскресенья не будет.

Ель моя, Ель - уходящий олень, зря ты, наверно, старалась:
Женщины той осторожная тень в кроне твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови, твой силуэт отдаленный,
Словно бы след удивленной любви, вспыхнувшей, неутоленной.