Мой арбалет заржавел, мой рог свое отыграл...
                                Ушел в астральный предел, разъят на камни город Альби...
               А в небе — стон сентября,
         там вестник-ворон блажит: «Грааль-грааль-грааль...»
               А с моря падает ночь,
                        красна, как вопль судной трубы.

                                 И где теперь твое дно, эпохи каменный ларь?
                                     На смену чуду огня приходит фьеста папских костров.
А рыцарь Хуго, 
добрый катар, 
                  знал, где схоронен Грааль.
                                     Еще Кламен и Экар, насмешники риз, молитв и постов.

По следу крался в ночи легат, слуга сатаны,
где лемех воинства Тьмы 
перепахал Прованс и Гиень.
Будь крепок, рыцарь Эмваль!
О нас печется наш бог Агни,
а древний меч сохранит от ярости кастильских гиен.

...Пять тысяч ведьминских лун —
как цепь из мертвых голов.
А рыцарь Хуго давно забыл, как пахнет свежая кровь...
Он почернел от дождей,
оглох для труб и суетных слов,
он стал травой у копыт
священных гангских коров.

И вот замкнулись века, и стали, как пектораль.
Как пектораль на груди у сына скифской белой степи...
И паж-насмешник Экар,
что нес у сердца Святой Грааль,
стал иудейским песком в тени Христовой левой стопы.

Где нынче, рыцарь Эмваль, 
твоя волшебная сталь?
Тобой схоронен Кламен средь марсианских душных болот.
Он был минутой в ночи эпох, 
он ей же по смерти стал,
и повторяет, как заводной, свой бесконечный полет...

И Бог, устав от эпох, 
свернул их тихо в спираль...
И возложил беглецам ее Господь на бледные лбы...
И в корень древа Добра и Зла 
из горла чаши Грааль
на землю падала кровь, красна 
как вопль
судной
трубы..