"…Тогда, можно поручиться, человек исчезнет как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке" - под знаком этих слов, написанных Мишелем Фуко в 1966 году, для меня прошла вся вторая половина XX века. На моих глазах мир с каждым годом всё явственнее и явственнее утрачивал привычные человеческие черты. Но это всеобщее и глобальное исчезновение человека навсегда обозначилось для меня через одно событие. В 1966 году в возрасте 19 лет умер мой друг Юрий Чернушевич. Мы вместе учились в училище, вместе поступали в консерваторию, вместе постигали секреты композиции под руководством Николая Николаевича Сидельникова и мечтали о новых формах музицирования. Одарённость Чернушевича носила какой-то особый характер, и мне кажется, что картина современной музыкальной жизни была бы иной -- будь он жив. Буквально за месяц до смерти он закончил лучшее свое произведение -- "Мадригалы на стихи Амара Хаяма". Текст заключительного мадригала сразу же показался каким-то странно-пророческим:

Этот мир зелёный, алый, голубой
Будет скоро отнят у тебя судьбой.
Так ступай и сердце ты вручи тому,
Кто всегда с тобой, кто везде с тобой.

Именно этот мадригал я выбрал в качестве отправной точки для нашего воображаемого совместного музицирования, для нашего воображаемого диалога. Вряд ли это можно назвать произведением в полном смысле этого слова. Скорее это попытка услышать шум набегающих волн времени, попытка удержать в памяти ускользающий образ…