Я, конечно, мог забыться,
Только стал мне часто сниться
Боль и кровь, Афганистан…

А полынь–трава горька, слезы детские,
По судьбе прошлась война словно лезвием,
Только память иногда просыпается
И на сердце болью ран отзывается.

Длинным клином журавли в небе шелковом,
Словно павшие друзья мои воскрешенные,
Да накрыла их земля мертвой скатертью,
И застыли на глазах слезы матери.

Память, возврати друзей моих,
Память, мне верни их хотя бы на миг,
Память, окропи их живою водой,
Память, память…

Среди ночи вдруг проснусь, эх, сигарету бы,
Снова в прошлое вернусь облаком седым,
И увижу снова я, словно кровь, закат,
И погибшие друзья предо мной стоят.

Память, возврати друзей моих,
Память, мне верни их хотя бы на миг,
Память, окропи их живою водой,
Память, память…